Бируте Мар:
В 1939 году, после захвата Германией Клайпедского края, в июне 1940 года в Литву ворвались советские танки, и началась оккупация СССР. В роковой день 14 июня 1941 года было депортировано около семнадцати тысяч литовцев - интеллигенции, учителей, государственных служащих, крестьян. Большинство из них были обречены на медленную смерть от голода и холода. Моих родителей, тогда еще молодых, тоже увезли с семьями в тот день. Им суждено было вырасти в одной юрте, на ледяном мысе моря Лаптевых.
Только в 1998 году Сейм Литвы принял резолюцию, резолюцию и закон, юридически определявшие советские депортации. В этом законе говорится, что массовые депортации населения из оккупированной страны на свою — оккупирующую — территорию государством-оккупантом являются одним из тягчайших военных преступлений. Однако закон не приводит статистических данных о масштабах преступлений, превосходящих даже преступления нацистского геноцида (за пятнадцать лет было депортировано около трехсот тысяч жителей Литвы). Но тогда это называлось даже «гуманной акцией», очищением нации, «с целью подавить сопротивление эксплуататорского класса».
Идея создать этот спектакль возникла давно, она вызревала медленно, понемногу, по мере того, как я узнавал все больше и больше об изгнании. Детство моих родителей прошло в краю вечной мерзлоты, они выросли в Сибири, у моря Лаптевых, но никогда об этом не говорили, никогда не рассказывали, потому что говорить об этом было опасно, запретно, табу. Вероятно, он оберегал своих детей от этого опыта, хранил его в самых сокровенных тайниках своей памяти. Только после 1991 года, когда были опубликованы мемуары ссылки, я узнал о жизни там моих родителей. В то время в Румшишкском доме-музее была построена юрта – «национальный» литовский дом, в котором жили тысячи литовцев Сибири. Потом я своими глазами увидел, каким был дом детства моих родителей.
Боль бабушек и дедушек и родителей, а также тысяч литовцев осталась глубокой, невысказанной. Я стал воспринимать этот спектакль как некую жертву, как переживание скрытой внутри боли, боли, которая до сих пор живет в памяти народа и вызывает страх, ужас, вечный вопрос: за что? И опасность, страх: а вдруг завтра история повторится и мы снова оторвемся от своей земли, дома, истории?
Говорят, что когда ты проходишь через это снова, ты рассказываешь, что больше всего угнетает — это приносит тебе облегчение. Нет больше страха и ужаса, который таится внутри, как чудовище. Поэтому мы хотим сказать об этом вслух, на сцене театра, поднять «дерн» памяти и рассказать об этом следующему поколению, чтобы оно узнало, где скрывается бессознательный страх и неуверенность в себе. в генах нашей нации. Засвидетельствовать тем, кто не испытал реальность прошлого, дать уникальный урок выживания в истории.
Я также хочу испытать опыт моих родителей на сцене, узнать и понять их глубже, сопереживать им и, возможно, освободить их. Я посвящаю этот спектакль им и всем тем, кого незаслуженно постигла мучительная участь.
