Потому что я всего лишь человек,
[Припев] И я всего лишь человек.
Не вините меня,
[Припев] Не вините меня.
И я всего лишь человек, и я совершил несколько ошибок.
[Припев] И я всего лишь человек.
Я не пророк, не мессия.
[Припев] И я всего лишь человек.
Посмотрите в другое место, подальше.
[Припев] И я всего лишь человек.
Моника Раджюнайте (р. 1992) принадлежит к молодому поколению художников Вильнюса. Для стиля художницы характерны ирония, трансформация исторических и культурных сюжетов - не обращение к фактической, хронологической или тематической реальности прошлого, а поиск новых связей символов, аллюзий и образов.Отправной точкой работы стала выставка "Дом-музей Казиса Варнелиса" - инсталляция, основанная на эстетических и смысловых созвучиях экспонатов разных эпох, пространство вневременной музейной сакральности, выходящее за рамки повседневности. На концепцию пространства Варнелиса сильно повлияла его многолетняя практика в области церковного искусства, но прямых отсылок к сакральному искусству в музее нет.
Концепция выставки основана на творческой стратегии ошибки, разработанной Раджюнайте. "Ошибочное" прочтение проявляется в воссоздании художником иконографии, в названиях картин, переведенных на латынь с помощью Google Translate, и в глитч1-готической архитектуре выставки. Зрителя провоцируют на критическое осмысление взаимодействия текста и изображения, ошибок, неизбежных даже в век технологий, и слишком серьезного отношения к наследию ушедшей эпохи.
В галерее рождается новая, еще не знакомая нам религия современного изображения. Какое изображение, которое всегда было верным слугой религий, может сегодня дополнить священные тексты? И какая новая религия возникнет из сегодняшней культуры изображений? Это игра с образами, возникающими в сознании зрителя, приглашающая к исследованию субъективного визуального опыта. В центре экспозиции находится музейный экспонат - футляр для монстранции. Пустой объект, как в физическом, так и в музейном смысле, становится метафорой творческой стратегии Раджюнайте - забытые иконографические мотивы наполняются в картинах новыми смыслами и создают свою собственную семантическую систему.