Творчество Эймунта Некрошюса находится в центре внимания международного театрального сообщества уже более трех десятилетий. Режиссер был одним из нескольких театральных художников из Центральной и Восточной Европы, оказавших значительное влияние на развитие современного театра и отразивших глубокие социальные преобразования в этих странах. Один из самых ярких творцов современной литовской культуры, Некрошюс получил международное признание благодаря своему уникальному, ни на кого не похожему художественному мышлению, благодаря которому в лексиконе современного исполнительского искусства десятилетия назад появился термин Театр Некрошюса.

Эймунтас Некрошюс работал в различных театрах мира и Литвы. Но основное внимание он уделял основанному им театру Meno Fortas. Именно здесь он репетировал большинство своих пьес на протяжении двух десятилетий. Некоторые из них также были поставлены в "Мено Фортас". "Мено Фортас" был для Некрошиса не только местом, куда он постоянно возвращался, но и выражением его творческой позиции. Через название театра Некрошюс определял ценностные координаты своего творчества. Большинство спектаклей Некрошюса в "Мено форте" больше не исполняются.

На выставке представлены спектакли, которые уже не идут. Элементы декораций, рисунки, эскизы, костюмы и фотографии из личных архивов творческих соратников режиссера - Надежды Гультяевой и Марюса Некрошюса. Цитаты из мыслей и заметок режиссера связаны со спектаклями.

Выставка, побывавшая в значимых для творчества режиссера местах - Неаполе в Италии, Санкт-Петербурге в России, Люблине в Польше, Национальной художественной галерее и Литовском музее театра, кино и музыки в Вильнюсе, Музее истории Расейняйского края в Вильнюсе, экспонируется в Клайпедском драматическом театре, где он поставил один из последних своих спектаклей - "Сучьи дети" Саулиюса Шалтенса.

 У меня всегда была своя позиция. Позиция по отношению к душе, к телу и к Богу. Я никогда ее не изменю. Этих тем мне достаточно. 
У нас есть ложа - сцена. Ты сто раз проклинаешь ее, бросаешь, но она не отпускает. Каждый, кому доводилось выходить в центр сцены перед публикой, знает, какая дьявольская штука - магнетизм этой коробки. Это как наркотик. Ты становишься зависимым.
Все мысли, успехи и неудачи отдаляют тебя от него. Я не понимаю этого магнетизма и уже не пытаюсь его понять.

Сейчас театр обратился к технологиям, появилось много инструментов, заимствований из разных искусств

Чисто работать в театре, не полагаясь ни на какие приспособления, безумно трудно...

Я не могу сравнивать себя с писателями, которые чувствовали в тысячу раз больше, чем я, и тоньше понимали жизнь.
Мне всегда стыдно, когда режиссер пытается сравниться с таким писателем...
Так что первоначальный импульс - это литература. Мы как бы повторяем чужие мысли, но всегда хочется быть немного автором. И иногда это получается.

Что является главной ценностью в театре? Эмоции и чувства.
Можно менять декорации, освещение, но нужно сохранить суть - эмоции и чувства.
Сегодня мне этого очень не хватает. Когда сердцебиение актера и сердцебиение зрительного зала совпадают, тогда и происходит чудо.
Именно к этому я стремлюсь в своей работе. Может быть, иногда мне удается сделать это в течение двадцати минут. Когда исчезает граница между актером и ролью. Актерская игра исчезает. Я бы вообще не использовал слово "актерство". Мне нравится говорить - быть на сцене.
Быть в определенных обстоятельствах, отказываясь от слова актерство. Мне нравится театр состояний, бытия.
Он не пассивен, он достаточно динамичен.

Я всю жизнь играю одну и ту же пьесу. Я не ищу новых средств выражения.
Все, что я ищу - это человечность и тепло в холодном и ржавом материале.
Неправильно делать какую-то ерунду, но просто не попадать в эту общую линию художников, актеров, режиссеров.