Искусство скульптора Альгимантаса Шлапикаса интересно как пересечение различных художественных опытов: модернистского подхода к скульптуре, традиционных и архаичных элементов, концептуальных стратегий и, наконец, социально заряженного содержания. художник по-прежнему опирается на модернистские влияния: он работает в традиционных материалах и техниках, придавая значение форме и стилю. Однако он идет дальше и, стремясь спровоцировать зрителя на взаимодействие со своим творчеством, привносит в свои работы интерактивные параметры. Форма его скульптурных произведений всегда тщательно продумывается и доводится до точного завершения, хотя эстетические соображения никогда не превалируют над концептуальным содержанием. По словам художника, он "не стремится занять позицию революционера или проповедника, или борца за социальную справедливость". "Я просто хочу дать маленькую подсказку, которая поможет человеку в его решениях, как воспринимать то или иное", - говорит художник. Шлапикас закончил обучение скульптуре в Государственном художественном институте в конце 1980-х годов - во времена горбачевской перестройки и восстановления независимости Литвы. Его поколение, только-только вставшее на путь творческих поисков, было вынуждено пересмотреть свои стратегии перед лицом серьезных перемен. По словам искусствоведа Эгле Комкайте, "их приход был отмечен конфликтом, но в основном он проявлялся как несогласие с существующим - хотя и уже рухнувшим - порядком вещей и правилами, которые им пришлось усвоить. Отказавшись от реальной или романтизированной картины социальной действительности, это поколение совершило заметный поворот к персонифицированной концепции жизни, ставящей во главу угла индивидуальное человеческое существование. <...> Дети города, они знают жизнь многоквартирных домов и поэтому часто опираются на свои эмоциональные воспоминания о детстве и атрибуты сельской народной культуры". Хотя школа познакомила его с идеологическими требованиями к искусству, вскоре после ее окончания он отправился на поиски свободных художественных стратегий. Хотя Шлапикас создал несколько фигуративных работ, посвященных памяти знаменитых национальных деятелей, по сути, его не интересует фигуративная монументальная скульптура. Для него этот чисто репрезентативный жанр слишком ограничен в средствах выражения; кроме того, он обладает меньшим потенциалом влияния на современное общество. В центре его творчества сегодня находится довольно громоздкая, но в то же время мобильная скульптура, которая функционирует как живой организм, открытый для взаимодействия с конкретным местом и с тем, кто ее воспринимает. Со временем художник открыл уникальное значение для своего произведения искусства, к которому он относится уже не как к объекту, призванному украсить или преобразить место, придать ему смысл, а как к предмету личного пользования. Оно может быть использовано в материальном плане, побуждая зрителя вступить с ним в физический контакт, или в ритуальном/символическом/тотемическом. По сравнению с современным искусством, ориентированным на конкретные места, его творения кажутся безместными, поскольку они не зависят от конкретного места, а полностью зависят от воспринимающего. Шлапикас принадлежит к тем художникам, которые воспринимают изменения в природе искусства как неотъемлемую часть меняющейся роли аудитории, превращающейся из пассивного наблюдателя в участника. Сместив эстетический фокус с объекта на опыт, он также пытается стимулировать зрителя к расширенному контакту со своими творениями, активно включая его в зону их воздействия.
С ранних лет Шлапикас ассоциирует себя с литовской школой скульптуры, и с самого начала его работы демонстрируют набор качеств, отличающих литовскую скульптуру: ритмически структурированные, обобщенные формы, гармоничные отношения с непосредственным окружением, внимание к особым качествам материала и склонность к меланхолической эстетике. Вначале художник использовал дерево как свой материал, но не ограничивался им полностью, работая также в камне, металле и терракоте. Его ранние работы в основном абстрактны или функционируют как знаки и метафоры. Выполненные в сырой манере, упрощенные формы, насыщенные антропоморфными и зооморфными элементами, они связаны с первобытным искусством и тотемическими фигурами. В тематическом плане они исследуют аспекты человеческой уязвимости, одиночества и частых конфликтов с окружающим миром. Иногда он полностью отказывается от фигуративного изображения и обращается к природе или к рукотворным предметам, чтобы позаимствовать мотивы. Шлапикас считает, что своим профессиональным становлением он обязан литовским профессорам Бронюсу Вишняускасу (р. 1923) и Юозасу Кедайнису (1915-1998), но на его эстетическое восприятие и развитие стиля оказали заметное влияние два финна, Мауно Хартман (р. 1930) и Кайн Таппер (1930-2004). Северные коллеги повлияли на литовского художника своей "северностью", угро-финским менталитетом. Его впечатлило их уважение к природным материалам и соединение народного искусства и модернизма. Конструктивный элемент работ Хартмана, его ритмичные прямые углы, ломаные линии - характерны и для раннего творчества Шлапикаса, хотя его экспрессия более сдержанна и скупа. В работах Таппера скульптура также подчеркивается как структурное предприятие и создаются формы, напоминающие мегалитические сооружения. Красноречие дерева как архаического материала лежит в основе работ обоих финнов, а также искусства Шлапикаса. Всех трех художников также роднит склонность к некоторой грубости и естественности под влиянием суровой природы их стран и, косвенно, народной культуры. Важно отметить, что все они вдохновлены отношениями между человеком и его домом как символом безопасности и постоянства - и воспринимают свое искусство как "строительство жилищ"
.
