Окончила Таллинн в 1994 году и принадлежит к самому молодому, а точнее, последнему поколению литовских кожевников, учившихся в Эстонии. Это поколение совершило скачок от традиционного переплета и имело сильную склонность к экспериментам. В их работах прослеживаются постмодернистские черты, использование неожиданных, нетрадиционных материалов и предметов быта (не только в декоре, но и в структуре переплета), деформации книжных форм и книг-объектов, первые переплеты с открытой внутренней структурой, а также некоторые элементы концептуализма. Все это можно найти в творчестве Рамуте Толюшите. Она - одна из самых плодовитых художниц этого поколения, постоянно участвует в выставках в Литве и за рубежом (Эстония, Франция, Российская Федерация), и особенно приятно, что она уделяет много внимания искусству переплета. Ее работы не скучны - каждый раз можно ожидать чего-то нового и неожиданного, поэтому ее работы часто удивляют в той или иной степени. Она любознательный художник, который каждый раз ставит перед собой новые задачи. Возможно, в ее работах нет ярко выраженного единства стиля, и, собранные вместе, они выглядят так, как будто их делал не один человек. Это происходит потому, что она старается в первую очередь прислушаться к книге, которую собирается переплести. Это очень важное и необходимое качество для хорошего переплетчика, который должен любить литературу больше, чем искусство. Но даже при всем разнообразии произведений мы можем обнаружить некоторые общие черты творчества автора. Работы Рамуте Толюшите отличает своеобразная, богатая выразительность, динамизм цвета и вибрация хаоса. Она ищет необычные фактуры, неожиданные композиционные решения, не стесняется нехарактерных для литовцев цветов. Необычной особенностью ее работ является сочетание кожи и керамики. В своих книгах она также использует детали из глазурованной глины. За всю историю человечества для изготовления обложек книг использовалось множество различных материалов, но никогда - ломаных. Все эти бунтарские шаги свидетельствуют о креативности, смелости и постоянных экспериментах. С той же смелостью и свободой она берется за жанр книги-объекта. Они отказываются от функции, иногда даже от текста, но не от книги как символа в целом. Кружащиеся слова или страницы книги, вылезающие из соцветия цветка, говорят о тех же ощущениях, которые вызывает книга при чтении, но другими способами и средствами. Это говорит о том, что ей близка и понятна не только традиционная культура функциональной, библиофильской книги, но и новейшие формы современного художественного выражения. В ее творчестве эти радикально противоположные направления не пересекаются и не мешают друг другу. Такая художественная гибкость, позволяющая выходить и выходить из рамок традиции, когда хочется, и успешно сохранять баланс, достигается далеко не всеми.
